В беседе с «Нашай Нівай» мужчина рассказал, как перед самым отъездом чуть снова не загремел за решетку, как второй год живет с семьей в комнатке лагеря для беженцев и почему пока не хочет «большой» политики.
Олег Корбан. Здесь и далее — фото из личного архива героя.
«Два месяца просидел с Максимом Знаком»
В СИЗО Олег Корбан пробыл ровно полгода. Одним из ярчайших моментов называет соседство с политзаключенным — адвокатом Максимом Знаком, с которым они много общались, играли во «Что? Где? Когда?».
«Я Максима до этого особо не знал. Слышал, что он в студенческой среде занимал ведущие строчки по популярности. Когда мы уже немного посидели вместе, я понял, почему так. Он очень интересный, разбирается в разных сферах», — рассказывает Олег.
На суде, который проходил в закрытом режиме, судья неожиданно озвучила «полтора года лишения свободы условно с отсрочкой».
Олег говорит, что не ожидал такого решения. Связывает более человечный, по белорусским меркам, приговор с несколькими факторами:
«Шли разговоры со следственными органами — не скажу, что мы нашли общий язык. Но я доказывал им свою позицию: что в политическом процессе 2020 года лично я командой «Альтернативы» не участвовал — не было от нас ни призывов, ни блогерства, даже не принимали участие в качестве наблюдателей за выборами. Только что некоторое время собирали пожертвования на тех, кто пострадал от милицейского насилия. Ну, и второй момент: я полностью признал вину по 342-й статье».
После выхода на свободу Олег честно ждал, когда станет выездным из страны. Буквально за месяц до этого случился инцидент, который мог поставить крест на всех планах семьи.
«Был март, я гулял недалеко от Дроздов, возле Минского моря. Там еще рядом аквапарк. Делал там разные снимки для себя. А рядом на тот момент проходила встреча Лукашенко с хоккейной командой. И по всему периметру ходили люди в штатском. Меня заметили, подошли, проверили документы, телефон забрали. Обычно, когда я выбирался в центр, то основной телефон с собой в целях безопасности не брал, только «чистый», без подписок. А тут я был на окраине и не думал, что может что-то случиться.
В результате меня отвезли в РУВД, составили протокол за хранение экстремистского материала и приговорили к 15 суткам. Я попал на Окрестина, снова прошел через допросы, разговоры, вопросы, почему я оказался рядом с президентом, допрос на полиграфе.
Если честно, я думал, что не выйду оттуда. Но меня выпустили. Примерно через месяц я стал выездным. Собрал все доки и через одну программу поехал в Грузию на три месяца — и все, больше не вернулся. Жена на тот момент тоже была уже там».
«В Бельгии мы видим большую безопасность»
После Грузии семья Корбанов немного пожила в Турции и потом решила двигаться в сторону Бельгии.
«В Бельгии мы видим для себя большую безопасность, так как страна находится подальше от возможной зоны конфликта (я имею в виду российскую агрессию). Здесь нет дискриминации белорусов. Плюс местные похожи на нас по менталитету, мне кажется. Ну и тут все же офис Европарламента, власти признают и уважают наше демократическое сообщество».
На встрече в Европарламенте
Олег с женой и дочерью сразу подались на беженство. С осени 2022 года они живут в лагере для беженцев с еще 750 человеками со всего мира. Среди белорусов они единственные.
На семью им выделили отдельную комнату: готовить еду там нельзя. Туалет же — общий для всех, на первом этаже. В Бельгии существуют несколько типов лагерей — с выплатой денежной помощи или с обеспечением питания. В случае Корбанов — второй вариант: их кормят трижды в день, а также бесплатно выдают все необходимые лекарства и бытовую химию.
Один из приемов пищи в лагере.
Вторая дочь родилась в эмиграции
«Мы кандидаты на статус беженца. Ждем последнее интервью, пока имеем так называемый временный вид на жительство с правом на работу. Знаем, что некоторые ждут решения по статусу до пяти лет, но верим, что в нашем кейсе дело решится быстрее. Можно было бы начать снимать квартиру (по ценам они здесь нормальные относительно других стран — примерно 1000-1200 евро вместе с коммуналкой), но тут без ID и статуса сделать это довольно сложно. Пока что знакомимся с местной инфраструктурой, как тут что у них. Привыкаем, что магазины по воскресеньям не работают или что узкоспециализированного врача можно ожидать несколько недель и даже месяцев».
Восемь месяцев назад в семье произошло пополнение: у Олега с женой родилась вторая дочь. По словам собеседника, вся медицинская помощь, обследования, витамины, да и сами роды для них тоже были бесплатны. Последний месяц срока беременной жене даже организовывали такси до больницы и обратно.
«Никаких страхов насчет того, как прокормлю двоих детей, у меня не было. Где первый, там и второй, как говорят. Несмотря на большое количество мигрантов все же Бельгия — страна возможностей, когда ты готов работать и не сидеть дома. Жена прошла процесс родов здесь и в Беларуси. И если честно, это небо и земля: вежливый персонал, современное оборудование. Притом что мы живем в провинции».
После выписки из роддома.
Час работы клинером — 13,5 евро
Через четыре-пять месяцев все кандидаты на беженство получают право на работу. Однако это не обязанность.
«Сначала я не спешил трудоустраиваться: хотелось подучить язык, плюс у меня оставались проекты по общественной деятельности, правовое консультирование новых волонтеров из дворовых сообществ. Но я посмотрел на других в лагере и понял, что это не так сложно, это новый опыт, в котором себя нужно попробовать. Плюс местные власти не удерживают у беженцев из зарплаты никакие деньги. Видимо, это связано с тем, что на неквалифицированную работу здесь не хватает кадров».
Олег устроился сразу в две клинерские конторы — государственную и частную. За час специалист там получает около 13.5 евро. Если работать 40 часов в неделю, то выйдет 2500 евро в месяц.
«В конце месяца дополнительно могут выплатить премию: как деньгами, так и талонами на еду, в зависимости от компании».
Собеседник говорит, что сначала у него шел сложный процесс принятия: как это — после политической карьеры повернуть совсем в другую сторону? Но теперь он не видит ничего плохого в своих новых обязанностях.
Интересный факт: многие бельгийцы редко готовят еду дома, поэтому их кухни почти всегда как новые. Основной акцент для клинеров — убрать пыль, помыть полы. К зарплате добавляется страховка, электровелосипед или проездной на транспорт.
Весна в Бельгии
«Не имею интереса входить в разного рода объединенные кабинеты»
Старшая дочь Олега пошла в подготовительную школу — он возит ее на занятия на велосипеде. Обучение там ведется на нидерландском. Всего в регионе активно используют три языка: нидерландский, французский и английский. Олег пока подтягивает последний, для многих видов работы его достаточно.
В активной политике Корбан себя пока что не видит.
«Мы в хороших отношениях с Анатолием Лебедько, недавно в Европарламенте была встреча, где присутствовала в том числе ОГП. Мы поддерживаем контакт, но я не имею интереса к конкретной политической деятельности, например, входить в разного рода объединенные кабинеты. Пока что я не вижу свет в конце туннеля в этом противостоянии. Максимум — могу в общественном секторе участвовать, помогать кому-то, консультировать.
Может, мне нужно отдохнуть, может, в будущем смогу попробовать себя в политике в Бельгии. Но сегодня пока что нет. Совсем я руки не опустил, некоторые вещи и в Беларуси продолжаю координировать, но не могу это афишировать по понятным причинам».
Минимум раз в месяц семья отправляется в путешествия по Бельгии.
«Мы делаем себе такой подарок. На 2-5 дней что-то снимаем – или отель или апартаменты в разных уголках. Такая смена обстановки очень помогает», — говорит Олег. Пока в нем еще теплится надежда на возможное возвращение — все же у них в Беларуси, как минимум, осталась квартира и две собаки.
На вокзале в Антверпене
«Я из тех, кто вернулся бы на родину, как бы мы здесь хорошо ни устроились. Конечно, зависит от того, сколько пройдет времени. Может, через год-три я уже не буду готов — стану просто белорусом, который живет в Бельгии, и все».
Читайте также:
«Зверь с Востока». Как белорус Николай стал в Швеции реслером Дмитрием
