Фото: Evan Vucci / AP
Об этом Фукуяма написал еще после первой победы Трампа на выборах в знаменитой книге «Идентичность. Современная политика идентичности и борьба за признание». Книга вышла в 2018 году и с тех пор становится все более актуальной — и дело не только в возвращении Трампа.
По мнению философа, нынешний двигатель мировой политики – идентичность, которая вроде бы не получает достаточного признания или со стороны других стран и всего мира, или со стороны определенных групп или других представителей общества. Речь может идти о разной идентичности — к примеру, о национальности, религии, сексуальной ориентации или пола.
Каждый человек, рассуждает философ, имеет чувство достоинства, и это чувство требует признания: «Недостаточно того, что я чувствую свою ценность, если другие люди не признают это публично или, еще хуже, если они порочат меня или не признают мое существование». Из этого вырастают демократические революции и новые социальные движения, национализм и исламизм и даже политика поведения в современных американских университетах. Примеров много — взять хотя бы украинский Майдан десятилетней давности, что как раз получил название «революция достоинства», такими же философ считает и революции «арабской весны» в начале 2010-х.
Политики, полагает Фукуяма, во многом заняты экономическими вопросами: повышать налоги или нет, как распределять государственный бюджет. Но ведь большая часть политической повестки дня лишь косвенно связана с вопросом ресурсов, и один из примеров — борьба ЛГБТ-сообщества разных стран за разрешение однополых браков.
Этот вопрос имеет материальный аспект, так как наряду с правом на брак представители сообщества получили бы возможность оставлять друг другу в наследство имущество и аналогичные права. Такую проблему решает созданный в некоторых странах институт гражданского партнерства. Однако такие партнерства не равны браку, и это неприемлемый вариант для тех представителей сообщества, кто хочет признания достоинства геев и лесбиянок, признания их равенства с другими людьми. Однополые браки — один из маркеров такого равенства.
Другая история — движение #MeToo о борьбе женщин против насилия: по мнению философа, в его основе была борьба за уважение к женской идентичности. После недавнего изнасилования и смерти в Варшаве белоруски Лизы это движение под новым названием #хватитнасиловать проявилось и у нас.
А еще, учит философ, запрос на признание может принимать форму национализма или религиозного фундаментализма — отсюда берется исламизм. Вот как это работает: «Ты — часть гордой и древней общины, окружающий мир не уважает тебя как мусульманина, мы предлагаем тебе способ присоединиться к твоим истинным братьям и сестрам, где ты сможешь быть членом большого сообщества верующих, которая распространена по всему миру».
Фукуяма настаивает, что экономические факторы влияют на революции и общественные движения меньше, чем вопрос достоинства. Прежде всего, финансовые трудности воспринимаются сложнее, если их сопровождает чувство неуважения и непризнания, да и сама зарплата — маркер достоинства. Философ доказывает это через борьбу женщин за равные зарплаты с мужчинами: на этом пути женщины добились больших успехов, но им до сих пор не всегда доступны высшие менеджерские позиции. Если женщина сделала отличную карьеру, но на последнем отрезке ее обогнал коллега-мужчина, женщину вряд ли сильно волнует сама зарплата, ведь она и так обеспечена. Скорее, она воспримет это как ограничение своего достоинства.
Сказано в книге и об авторитарных режимах: по мнению философа, они неспособны признавать равное достоинство своих граждан, и даже пафосные конституции с перечислением всевозможных прав это не меняют.
Концепция политики идентичности объясняет и феномены трампизма и путинизма. На первых выборах Трампа его массово поддержали представители рабочего класса, и большинство из них, рассуждает Фукуяма, чувствовали игнорирование со стороны национальных элит. Голливуд снимает кино про женщин, геев и лесбиянок, но мало кому в повестке дня интересны чувства условного белого мужчины, и Трамп как раз подхватил этот электорат. Такие люди (Фукуяма называет их сельчанами, но вряд ли это только они) являются сердцем популистских режимов, к которым философ причисляет и путинский. Эти люди часто считают, что традиционные для них ценности находятся под угрозой, что они становятся жертвами светской культуры, в которой христианство отходит на второй план, а другие религии получают много прав.
У Фукуямы популизм принимает форму политики, которая предполагает злоупотребление идентичностью вместо ее признания. И от этого, по мнению философа, есть лекарство: память о том, что идентичность внутри нас не закреплена и не обязательно дана нам волей случая, когда мы родились. Можно использовать идентичность, чтобы разделять, но в то же время и чтобы объединять — и такая практика уже существует.
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»Читайте также:
Фрэнсис Фукуяма: Путин сделал одну из самых больших ошибок в истории
