Сцена из фильма
Фильм «Меня зовут Арлекино» был снят в 1988 году на киностудии «Беларусьфильм» режиссером Валерием Рыбаревым по мотивам пьесы «Ловушка №46, рост второй» Юрия Щекочихина.
Лента начинается со станции Поречье в Гродненском районе, на границе с Литвой, через которую проходят поезда в курортный Друскининкай. В одной из станционных построек в коммунальной квартире с матерью живет Андрей Савичев, который верховодит молодежной группировкой, немудрено названной «Вагонкой» из-за особенностей местности и рода занятий парней.
Главный герой Андрей неспособен изменить свою жизнь, поэтому решает «важные» проблемы, которые создают такие же потерянные молодые люди. Кадр из фильма
Парни в свободное время ватагой гоняют на поездах в близкий Гродно, где третируют неформалов и просто сверстников, а также ухаживают за любыми девушками, которые с первого взгляда ничего общего с ними иметь не хотят, но и не боятся их, как другие. Андрей, носящий прозвище «Арлекино», держит своих горячих друзей в узде и решает важные вопросы с другими группировками, с которыми делят город.
Вся молодежь города, кажется, строго сегрегирована между бандитскими и неформальными группировками. «Кто не с нами, тот против нас» становится девизом времени.
Главная забава «вагонки» — доколупаться до не таких, как они. Кадр из фильма
Но по факту все они — социальные низы, которых не пускают даже в приличный ресторан. Встречи с девушками приходится устраивать в каких-то задрипанных подсобках.
Девушки признаются, что никаких шансов вырваться из той действительности, в которой они находятся, у них нет, все ими пользуются и бросают. Это понимает и сам Андрей.
Ежедневно он возвращается в убожество своей станционной коммуналки. Однажды на станции он видит таких же молодых парней, которых конвоируют в тюрьму — то же самое может случиться с ним и всеми его друзьями.
Молодежь в фильме деморализована и потеряна, не видит возможности вырваться из своей действительности. Кадр из фильма
Будни разбавляет контрабандное американское кино, полное неприкрытой телесности и насилия, дискотеки под западную музыку и насилие. Насилие внезапное и циничное, так как цинично и время. Под речь, заимствующую слова советских идеологов, хулиганы посреди города насильно остригают длинные волосы у парня, никто из прохожих не только не пытается их остановить, но большинство даже одобряет.
В фильм вставлена собственно и часть лекции идеолога, который заученными тезисами объясняет, что через западные культуру и моду в общество проникают и чужие ценности, разрушающие общественные устои.
Андрей с любимой Еленой. Кадр из фильма
Во время просмотра фильма остается впечатление, что идеолог был прав. Молодежь не только выглядит, как герои американских фильмов, перенимает их манеры и развлечения, но перенимает и поводки киношных бандитов. На самом же деле, проблемы в обществе принесли отнюдь не западные фильмы, их взрастила советская политика.
Сколько существует кинематограф, столько люди снимают кино про бандитов, преступников, криминал и насилие. Но у этой медали две стороны.
«Вагонка» на вечернем выгуле. Кадр из фильма
В определенной степени такие произведения должны заместить те острые ощущения опасности, с которыми люди в своей повседневной жизни, к счастью, почти не сталкиваются. Так же как доступная порнография снижает количество половых преступлений, так и кино про бандитов призвано снизить другую преступность.
С другой стороны, этот мир окутан романтическим ореолом. Главные герои от Робина Гуда до Томаса Шелби из «Острых козырьков» не признают власть и строят свои неподконтрольные вольницы, что является весьма притягательным образом для тех, кто устал от контроля и всемогущества государства.
«Вагонка» в качалке. Кадр из фильма
Часть зрителей не только не удовлетворяется кино про криминал как «заменителем» насилия, но вдохновляется им, особенно если произведение сделано талантливо, и подражает ролевым моделям крутых пацанов, которые могут «разрулить» важные вопросы. Так было с российскими фильмами типа «Брат», так было с сериалом «Бригада» о бандитах 1990-х.
Мода на пацанскую эстетику восходит во времена сталинских репрессий, когда в лагеря были сосланы миллионы советских граждан, многие — по надуманным политическим обвинениям, но далеко не все. В 1953 году по амнистии, инициированной Берией после смерти Сталина, на свободу вышли более миллиона граждан. Они начали выстраивать знакомые блатные порядки на свободе.
Вечеринка в какой-то задрипанной подсобке — максимум, на который могут надеяться такие, как Андрей. Кадр из фильма
Демографическая яма в 1960-е годы, вызванная потерями населения во Второй мировой войне, подтолкнула призывать в советскую армию людей с криминальным прошлым. Бывшие обитатели тюрем и зон стали вводить в армейский быт ритуальные унижения и издевательства — дедовщину.
Таким образом эти уголовные порядки расползлись по всей стране Советов. Эта эстетика была притягательна и тем, что была фактически под запретом, а запретный плод, как известно, слаще.
Друзья Андрея насильно остригают длинные волосы у парня посреди города. Прохожие это поддерживают. Кадр из фильма
Носители этой эстетики оставались всегда, ведь советская пенитенциарная система готовила все новых и новых людей, на собственном опыте познакомившихся с тюремными порядками.
Оказала свое влияние и усиленная урбанизация, когда люди, приехавшие из деревни, разрывали старые связи и не становились авторитетом для своих детей. Молодые люди должны были самостоятельно заводить новые связи, группируясь с такими же «ненужными» молодыми людьми из спальных городских районов, которые в промышленных масштабах возводило советское государство. При отсутствии нормальных иерархий и социальных лифтов участие в таких группировках позволяло молодым людям подняться хотя бы по символической лестнице.
Конфликт отцов и детей, недоразвитая культурная сфера даже в больших городах, социально-экомические условия жизни, жесткая регламентация в школе и авторитаризм взрослых — все это толкало молодых людей к побегу в свободную жизнь, приобщению к группировкам.
Одна из неформальных тусовок, которую Андрей видит в Троицком предместье. Кадр из фильма
Белорусскость в фильме есть. Она в первую очередь в натурных декорациях Гродно, Минска и станции Поречье, где снимался фильм. Фоном звучит и белорусский язык, обычно, правда, от людей старшего возраста.
Но если немного углубиться, то белорусскость фильма размывается. Хотя фильм создавался на «Беларусьфильме», в белорусских декорациях и по сюжету события происходят там же, где и он и снимался, но все актеры фильма россияне по происхождению — будто не нашлось своих. «Беларусьфильм» тогда, а еще больше сегодня, был просто бесплатной базой для съемок российского кино.
Главный белорусскоязычный персонаж фильма, старый Стась, который живет в какой-то землянке и пишет невразумительные стихи. Стась Пшевлоцкий играет самого себя — поэта-чудака, работающего грузчиком. Создатели фильма отыскали его в Логойске. Он снялся также в эпизодах фильмов «Свидетель» и «Чужая бацькаўшчына», но его жизнь это не изменило.
Поэт-чудак — единственный белорусскоязычный персонаж в белорусской ленте. Кадр из фильма
Маловероятно, что создатели хотели через его личность как-то высмеять белорусскую культуру, но очевидна ее экзотизация, что сегодня принято осуждать.
Сам фильм стал феноменом для белорусского кинематографа — за 15 месяцев демонстрации ленты в кинотеатрах СССР ее посмотрело 41,9 миллиона человек, больше чем любую другую белорусскую ленту. Видимо, значительную часть аудитории составила молодежь, которая хотела увидеть наконец что-то правдивое о самих себе.
Привлекала и одна из первых нецензурированных сцен сексуального насилия, изрядное количество насилия физического — всего того, что было в американском кино, которое правдами и неправдами просачивалось в Советский Союз, и четко контрастировало с «правильным» отечественным кинематографом.
С другой стороны, белорусские киноведы не хвалят этот фильм, отмечая, что он получился весьма посредственным и хайповал на проблемах молодежи во времена перестройки, как и целый ряд подобных позднесоветских лент — «Маленькая Вера», «Асса» или «Легко ли быть молодым».
«Меня зовут Арлекино» попал в нерв эпохи, ярко вспыхнул и быстро погас, оставшись произведением своего времени, снятым для современников и о современниках. Сериал же «Слово пацана» рассказывает нам о нас самих через художественную призму недавнего, но уже немного подзабытого прошлого, отыскав сегодня нерв там, где его никто другой до сих пор не видел — и в этом плане он более удачен, талантлив и перспективен, чем самый кассовый белорусский фильм.
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»
