2023 год. Надпись Аzаренок на мусорном баке
Как белорусы относятся к войне в Украине
Начинаем с самой показательной цифры — как белорусы относятся к возможности ввода наших войск на территорию Украины. Около 80-85% респондентов ответили, что они против этого. Валленштайн называет этот показатель ошеломляющим.
При этом аналитик отмечает, что ответы на другие вопросы демонстрируют большую разобщенность в обществе. «Например, на вопрос «Как вы относитесь к использованию территории и военной инфраструктуры Беларуси для реализации военных действий России в Украине?» большинство все еще отвечает «отрицательно» (более 60%), но таких людей намного меньше, чем тех, кто выступает против прямого участия Беларуси в войне.
Также задавался вопрос о размещении российских войск и о том, поддерживают ли это белорусы. Конечно, есть люди, которые сомневаются или вовсе не отвечают на данный вопрос, но ответы все равно близки — около 40 процентов «за» и примерно столько же — «против».
Якоб объясняет, что такие цифры могут быть связаны с пророссийскими настроениями. Также из-за пропаганды часть белорусов боится нападения НАТО. Поэтому, говорит Валленштайн, для кого-то может быть хорошо, если российские войска в Беларуси, так как это не дает войне прийти в страну, даже если российские войска этим людям не нравятся.
Что касается вариаций ответов в разных социальных группах, то обычно чем лучше образование, тем больше у человека проевропейская ориентация, чем старше человек — тем больше пророссийская ориентация. Западные регионы страны обычно были более проевропейские, но теперь могут быть различия, так как оттуда эмигрировало больше людей, чем с востока.
Касательно отношения белорусов к войне в Украине профессор Вардомацкий предлагает концепцию «консолидация без флага».
О том, что общество консолидировано в смысле негативного отношения к возможности входа белорусской армии в Украину, свидетельствуют яркие результаты опросов, но почему это консолидация без флага? Потому что нет на политической арене такой личности, которая была бы флагом нации, как Зеленский для Украины.
Валленштайн также характеризует настроения в Беларуси как консолидированные. Это же свойственно и восприятию войны: белорусы быстро сделали выводы по событиям в Украине и не склонны от них отказываться.
«По результатам ясно видно, что люди не хотят, чтобы белорусская армия вступила в войну, и не признают, что Беларусь де-факто уже стала соучастницей войны. Люди выражают желание оставаться нейтральными даже в вопросах, где это логически противоречит реальности.
Например, один из вопросов был о том, должна ли Беларусь стать членом определенного военного альянса, и более половины опрошенных сказали, что не хотят видеть Беларусь ни в одном таком альянсе. Но Беларусь входит в состав ОДКБ, и из таких результатов логично сделать вывод, что половина белорусов выступает за уход из ОДКБ. И только 30% отметили, что они согласны с пребыванием Беларуси в составе ОДКБ. На мой взгляд, примерно столько и составляет количество сторонников России в Беларуси», — считает аналитик.
Вардомацкий, в свою очередь, отмечает, что большинство белорусов хотели бы иметь статус вне геополитических союзов. Также социолог замечает, что респонденты по-разному относятся к разным союзам. Если говорить просто о союзе, то в ответах одни пропорции, а если в формулировке вопроса уточнить, что речь о военно-политическом союзе, увеличивается число тех, кто желает быть вне союза.
«В Беларуси много людей с высшим образованием. Когда нация достигает такой цифры, она готова к демократии»
Количественные исследования, с которыми работает белорусская аналитическая мастерская, выборка составляет около тысячи граждан Беларуси от 18 лет. В том числе это и сельское население — значительная часть белорусов, около пятой части всего населения, и их общественное мнение существенно отличается от мнения городских жителей, уточняет ученый.
Что касается качественных исследований, они свидетельствуют о мотивации людей — почему респонденты выбирают тот или иной вариант. Вардомацкий приводит в пример ответ на вопрос, кого белорусы считают виновными в войне: «На первой позиции находится Россия, а на второй — Соединенные Штаты. Но важно, что Россия идет с небольшим отрывом от второго места, то есть имеет около 25%, а Соединенные Штаты набирают около 20%. Есть и другие варианты ответа, некоторые респонденты называют виновной в войне Украину.
Когда во время качественного исследования спрашиваешь у человека, кто вызвал войну, он иногда говорит: «Да, Россия виновата, потому что они вошли на территорию Украины. Но и Украина виновата, там плохие генералы и коррупция, Соединенные Штаты вмешиваются в дела, и Китай, конечно». То есть человек просто перечисляет всех основных геополитических игроков, а системного понимания у него нет».
Якоб отмечает, что почти никто из белорусов не обвинил в войне Евросоюз (около 2%), очень мало людей выбрали и вариант «всегда виноваты обе стороны» (менее 1%). Вопрос о том, кто виноват, задавали два раза — когда полномасштабная война началась и летом 2023-го, и во второй раз гораздо больше людей ответили «не знаю». По мнению аналитика, пропаганда так действует на людей, что они начинают сомневаться в своих выводах.
«Это подается таким образом, будто проблема слишком сложная и обычный человек не в состоянии в этом разобраться. В глубинных интервью респонденты говорят: мол, это не мой вопрос, я маленький человек и этого не понимаю, у нас есть большой руководитель, который в этом разбирается. То есть человек делегирует кому-то наверх формирование своего мнения, и это проявление позиции, что политика и ее обсуждение — это не сфера деятельности простого человека. Это отличается от более продвинутых обществ, где большее количество людей стремится выработать свою точку зрения», — дополняет Вардомацкий.
Когда спрашиваешь у людей, почему для них нормально, что российские войска находятся на территории Беларуси, слышишь в ответ «они нас защищают» или «они нас защитят», рассказывает социолог. Спрашиваешь, от кого или чего защищают, и не слышишь конкретного и аргументированного ответа — защищают от чего-то абстрактного.
Что касается менее прямых вопросов о войне, Вардомацкий отмечает проникновение в массовое сознание российского нарратива. С одной стороны, есть резистентность белорусов перед российской пропагандой. Она объясняется в том числе образованностью белорусов: «Наша страна являлась последним звеном всесоюзного сборочного цеха, например, тракторный завод сотрудничал с 1800 предприятиями. На последней стадии конвейера нужно иметь самых высокообразованных людей, а
чем лучше образование у человека, тем более он устойчив к пропаганде.
Также в Беларуси много людей с высшим образованием — 25%. Когда нация достигает такой цифры, она готова к демократии. Кроме того, когда идет много пропаганды в одну сторону, наступает момент, когда человек перестает воспринимать эту информацию как нечто истинное. Белорусское общество имеет также возможность получать с помощью интернета разные мнения, хотя это сейчас и осложняется блокировкой неправительственных ресурсов».
При этом, предупреждает ученый, нельзя недооценивать влияние пропаганды. Он обращает внимание на колоссальное присутствие российских медиа в Беларуси и считает, что такого сильного информационного вызова перед белорусами давно не было. К 2020-му году геополитический выбор белорусов был обусловлен медиа, которые работали внутри страны, а сейчас позицию белорусов определяет внешнее воздействие.
Валленштайн соглашается с тем, что белорусы устойчивы против пропаганды, и в доказательство этого обращает внимание на два показателя. Первый из них — вопрос, кого обвинять в войне: с февраля 2022-го пропаганда активно пытается дискредитировать Украину и Запад, но показатели по этому вопросу не слишком меняются.
Второй момент — геополитическая ориентация: «Многие белорусы не хотели бы ее выбирать, им более близка идея остаться нейтральными. Но если все же отвечать на этот вопрос, то в 2018-м около 60% людей высказывались за Россию, а в 2020-м этот показатель снизился до 40%. Голоса за европейский выбор, наоборот, росли, и осенью 2020-го за этот вариант уже выступало больше белорусов, чем за Россию. Потом этот показатель снизился, возможно, из-за разочарования: люди ожидали, что Евросоюз сильнее поддержит протесты, чем это на самом деле произошло. Пророссийские настроения начали расти, но они не превысили показатель 2018 года, и в этом видна устойчивость белорусов перед пропагандой.
То есть несмотря на три года постоянной пропаганды, на закрытие всех независимых медиа и запрет работы журналистов, прозападные настроения в Беларуси остаются». Вардомацкий добавляет, что в ходе нескольких последних замеров прекратился рост пророссийских геополитических ориентаций, так проявляется резистентность массового общественного мнения перед пропагандой.
«Строчка о том, что белорусы — мирные люди, до сих пор верна»
Валленштайн напоминает, что такие оптимистичные цифры были собраны внутри страны. Сотни тысяч белорусов эмигрировали, и это наиболее активные люди, лидеры мнений. Даже учитывая их исход, все еще меньше людей, чем в 2018-м, готовы выбрать Россию. По мнению аналитика, это очень сильный показатель, что общество направлено в сторону белорусскости, что его не интересует русский мир.
Вардомацкий согласен, что если добавить к предложенным цифрам данные по диаспоре, цифры сильно изменятся, так как диаспора имеет очень консолидированную позицию и по военным вопросам, и по присутствию российских войск с применением инфраструктуры, и по геополитическим ориентациям. Практически вся диаспора, 95-97%, ориентирована на проевропейский выбор.
Чтобы описать разницу между общественным мнением диаспоры и белорусов внутри страны, Вардомацкий предлагает концепцию двух коконов. Вот как она звучит: «На примере отношения к войне видны два информационных кокона — внутри страны и вне ее.
Позицию диаспоры можно сформулировать формулой «нет войне», а кокон внутри Беларуси характеризуется формулой «нет войны». Белорусы внутри страны не чувствуют, что в Украине идет трагическая, жестокая война, к ним попадает мало информации.
Если она и доходит, то в смягченном виде: мол, идет война только высокоточным оружием и только по «плохим мальчикам» — «бандеровцам» и «нацистам».
В реальной жизни люди не видят проявлений этой войны, поэтому у них возникает представление, что ее нет. Большая проблема для демократических сил — то, что практически невозможно перейти из одного кокона в другой», — говорит социолог.
Можно ли доверять данным, собранным в нынешней Беларуси, которая стоит на пути к тоталитаризму? Вардомацкий соглашается, что существует эффект социальной желательности, или влияние страха в обществе на ответы респондентов. Но этот страх, уточняет ученый, не распространяется на все группы вопросов. Люди воздерживаются отвечать, за кого они голосовали, и на другие связанные с выборами вопросы. Однако на вопросы о геополитике и отношении к войне люди отвечают свободно, здесь страха нет.
Валленштайн напоминает не спешить с выводами по интерпретации данных. Например, возьмем вопросы о присутствии российских войск и геополитическую ориентацию — у людей во время ответов на эти вопросы может быть совершенно разная мотивация. Или когда у людей спрашивают о Евросоюзе как о варианте геополитического партнерства, они могут ответить, что такой вариант сейчас невозможен. Мол, страна находится в сфере влияния России, так зачем же выбирать фантазию? Если бы у людей на самом деле был выбор, не факт, что результаты были бы такими же.
«Делаю вывод, что мы, европейцы, должны увеличить инвестиции в коммуникацию с Беларусью, в работу с белорусским населением. Должны показать ему, что относимся к Беларуси серьезно, и когда придет момент, мы бы хотели сотрудничать с Беларусью.
Видим, что белорусы очень отличаются от россиян, а также что они не поддерживают войну. Возможно, часть из них стала жертвами пропаганды, но большинство людей хотят держаться далеко от войны, просто у них не так много выбора. В работе с белорусами много потенциала, несмотря на три года пропаганды и репрессий. И строка гимна о том, что белорусы — мирные люди, до сих пор верна.
Белорусы — не такие, какими их хочет подать российская пропаганда», — подытоживает Валленштайн.
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»Какой город жители Беларуси считают лучшим для жизни? Спойлер: это не Минск
Опрос: 45% белорусов, уехавших в Польшу, планируют там остаться
Ці тыя хто ездзіў у Масковію на заробкі ды набраўся іх лайна