Доверенные лица Александра Лукашенко продолжают встречаться с избирателями. В минской гимназии № 38 такую встречу должна была провести ближайшая к действующему главе государства чиновница — Наталья Кочанова.
Около 6 вечера актовый зал гимназии был почти полон, на встречу с Кочановой собралось около полутора сотен человек, если не больше.
Но вместо Кочановой к собравшимся вышел телеведущий Андрей Кривошеев.
«Чрезвычайные обстоятельства привели к тому, что Кочанова на совещании Совета Безопасности с Лукашенко», — сообщил он, имея в виду обсуждение задержания боевиков из российской частной военной компании.
И сразу же Кривошеев стал пугать аудиторию Украиной:
«Я примерно представляю сценарий, приведший нашу соседку к конфликту, который длится дольше Великой Отечественной войны. Мне бы не хотелось верить, что такое возможно в Беларуси. Верю, что такое невозможно, об этом свидетельствует и стремительная реакция власти. Внешним силам не удастся повлиять на выборы».
Собравшиеся стали задавать вопросы.
Один мужчина высказался о зарплатах: мол, не растут уже с десяток лет.
«Вы где работаете?» — поинтересовался Кривошеев.
«Я боюсь отвечать на этот вопрос», — честно ответил собеседник, но потом признался, что он преподаватель.
Кривошеев объяснил: невысокие зарплаты действительно проблема, но это частично компенсируется соцпакетом, например, бесплатной медициной. И сегодня в приоритете повышение зарплат медикам, которые показали очень хорошие результаты в борьбе с коронавирусом. На очереди после медиков будут учителя, преподаватели, воспитатели и нянечки, заверил Кривошеев. После чего напомнил, что не все так плохо: мол, развитие заложено в большинство отраслей экономики, и многие из них не стоят на месте.
Следующий вопрос был от молодого парня: о белых лентах штаба Тихановской.
«Как будет относиться власть к людям с лентами?»
«Этот символ украден у сторонников Навального. И это попытка расколоть общество, которая ни к чему хорошему не приведет», — ответил Кривошеев.
«Если [у Лукашенко на выборах] официальная цифра Ермошиной будет 70%, а фото бюллетеней покажет, что есть разбежка? Что будет, если начнутся волнения, как отреагирует власть?» — спросил все тот же парень.
«Разбежка будет большая, потому что проект «Голос» — это провокация, чтобы подтолкнуть граждан к такому результату. И вы с этим вопросом действуете как провокатор», — заявил Кривошеев.
«У нас сегодня неспокойно, есть согласные и несогласные. И волнения людей можно было бы снять прозрачностью голосования, например. Есть же ПВТ, есть платформа, которая осталась после переписи. И если будут прозрачные факты — не будет и напряженности», — высказался другой участник встречи. В ответ Кривошеев напомнил, что у нас голосование тайное.
«А в других странах опыт показывает, что электронное голосование проще сфальсифицировать», — ответил Кривошеев.
«А почему не поставить камеры?»
«Зачем если есть наблюдатели?» — возразил Кривошеев.
«Какие там наблюдатели!..» — отмахнулся мужчина.
«Зачем вы оскорбляете 60 тысяч педагогов? Я им верю больше, чем любым провокаторам, которые собирают подписи!» — завёлся Кривошеев.
«97 процентов…» — начал следующий человек.
«Это фейк!» — мгновенно перебил Кривошеев.
Но мужчина продолжил вопрос: почему не взяли в избирательные комиссии независимых членов?
«Во-первых, какая разница? Во-вторых, мне говорили председатели, что от оппозиции не поступало заявок», — ответил журналист.
«Я сам подавал. Но комиссию сформировали из тех, кто считал голоса и раньше», — не сдавался мужчина.
«Тех, кто имел опыт!» — парировал Кривошеев.
«А где такое в законодательстве, что члены комиссий должны иметь опыт?» — стали удивляться уже и другие присутствующие.
«В комиссии отбирают как и на работу: по опыту и компетенции, — сообщил Кривошеев. И вспомнил студента Гарварда: — Я сам больше доверяю педагогам и гражданам Беларуси, чем иностранным студентам».
Спросили и про коронавирус. Если коротко, то Кривошеев ответил, что мы его почти победили, но будет ли вторая волна — неизвестно.
Молодая учительница рассказала, что отрабатывает по распределению в этой гимназии. Но где и как жить? Снимать квартиру дорого.
Кривошеев в ответ почему-то рассказал, что живет с женой в арендной однокомнатной квартире в Чижовке, что это не так и дорого, а потом съехал на общие слова о развитии страны.
«Как она решит квартирный вопрос? Никак! Выйдет замуж разве что», — хихикнули женщины в зале.
«Почему вы не агитируете за президента? Вы же здесь для этого», — спросил следующий зритель, чем сорвал смех и аплодисменты аудитории. И привел в пример выборы в Польше, где разрыв между кандидатами был минимальным.
Кривошеев ответил, что поляки передрали двухпартийную систему у США. «Вы хотите, чтобы у нас тоже было две партии, например, «Белая Русь» и ЛДПБ или коммунисты, и чтобы они передавали власть друг другу?» — спросил журналист.
Кривошеев отметил, что и в Польше не все так гладко, вспомнив самоубийство в 2011 году лидера партии «Самооборона» Анджея Леппера.
На это раздались выкрики: «А у нас — Завадский? А Гончар где?» На это Кривошеев спокойно ответил, что следствие по этим делам закрыто.
Задавались и вопросы о том, почему сидит Виктор Бабарико.
«БабарИко, или БабАрико, или БабарикО, как там его», — начал кривляться с ударениями Кривошеев, но собравшиеся его осекли: «Зачем оскорблять? Как будто вы не знаете, как фамилия звучит».
«Следствие по делу о финансовых махинациях идет с 2016 года, в нем участвуют 18 стран, для контроля мы пригласили Интерпол»,— объяснял Кривошеев. Но люди стали выкрикивать: «В чем его вина? Суд был? Если нет, то почему госканалы выставляют его виноватым?»
«Материалы дела вызывают интерес, и поэтому Белтелерадиокомпания приоткрывает часть сведений», — таким было объяснение Кривошеева.
Спросили у него и об отношении к задержаниям журналистов «Радыё Свабода», «Еврорадио», «Белсата». На это Кривошеев отметил, что «Радыё Свабода» — это не независимое СМИ, а средство пропаганды США.
«А вообще, я плохо отношусь к любым препятствиям работе журналистов. Но журналист должен следовать законодательству и принципам этики», — ответил Кривошеев и уже второй раз за вечер стал жаловаться на «травлю и буллинг» государственных журналистов, которым люди пишут в соцсетях неприятные, мягко говоря, вещи. Мол, этим «мы занимаемся» и всех обидчиков найдут и накажут. А еще Кривошеев выразил удивление: если независимых журналистов кто-то обижает, почему они не приходят в его союз журналистов за защитой? «Пусть американские или польские СМИ обращаются, но предлагаю им оплатить работу нашей комиссии по этике!» — иронизировал Кривошеев.
«Я восхищаюсь вашим мужеством, — начала очередной вопрос женщина. — Вы любите этот народ?»
«Да», — ответил Кривошеев.
«Прошу помнить об этом всегда», — посоветовала женщина и спросила об установке камер фиксации на участках, мол, недавно возникла такая инициатива, а люди были готовы сами собрать деньги на это.
«Не знаю, насколько это законно. Если люди хотят передать деньги — я «за», но распоряжаться ими будет избирательная комиссия на свой вкус», — ответил Кривошеев.
Встреча стала превращаться в легкий балаган: люди устали — одни от жары, другие от обтекаемых ответов доверенного лица. Начались выкрики с мест — и мероприятие закончили, предложив задержаться тем, у кого еще остались вопросы.
И спустя несколько минут в актовом зале стало пусто. Лишь одна женщина задержалась, чтобы отчитать за недостатки в борьбе с коронавирусом. Остальные быстро разошлись.
Самое примечательное на этих встречах — как их воспринимает публика. Нет рассказов о планах, программе кандидата, экономике, курсе рубля — да никто их и не ждет. Позиция доверенных лиц Лукашенко проста: посмотрите, как все хорошо, без него все будет хуже. Даже не «без него» (фамилию Лукашенко здесь никто и не вспоминает), а при любом отклонении от курса действующей власти.
Для оппонентов же такие встречи — возможность наконец задать острый вопрос какому-никакому представителю системы. Если повезет — получить какой-никакой ответ. А те, кто равнодушен к режиму или согласен с ним, пользуются моментом чтобы поделиться своими наболевшими проблемами вроде жилищного вопроса.
Большинству же присутствующих — и на этой, и на предыдущих встречах в школах, — в принципе, неважно. Их задача — отсидеть положенное время. Почему? Потому что они педагоги, те самые, которым так доверяет Кривошеев. А педагоги в Беларуси это что-то вроде человеческого аналога монтажной пены: молчаливая масса, которой при необходимости можно заполнить любые пустоты. Эта масса покорно принимает любую форму: публики на встрече с доверенным лицом действующего президента, зрителей на пропагандистском концерте или даже «форму» участковой избирательной комиссии. Печальнее всего, что сами педагоги давно воспринимают такое отношение к себе как должное.
