Бортник достает стельник с медом из колоды и кладет в лазбень. Лельчицкий район
Традиционное бортничество Полесья и Подляшья в 2021 году попало в список нематериального наследия ЮНЕСКО.
Бортник на лезиве. Гравюра XIX века.
Выбор стойла
Бортное дерево в старину имело свое название. Его называли стойло, стойлина. Лесной хутор Стойлы в Пружанском районе, где жил народный скульптор Николай Тарасюк, наверное, тоже получил название от таких деревьев. Дикие пчелы селились на высоких старых деревьях с дуплами.
Со временем люди придумали выдалбливать борти для пчел, чтобы рои садились ближе к поселениям. Деревья искали толстые, вьющиеся, лучше — сосну или дуб, могли быть липа и осина, но только не ель. У елки древесина смолистая и колкая. К тому же в некоторых регионах Полесья ель считается «священным деревом». Пчелам нужно, чтобы неподалеку была вода (пить) и чтобы рядом не было большого муравейника, так как муравьи воруют мед.
На укромной и солнечной стороне на высоте 4—15 м над землей делали узкое прямоугольное отверстие (должня, века, лазейка), через которое вырубали пешней камеру борти. Должню закрывали дубовым бруском и дополнительно прикрывали дубовой заслонкой (снет, снёт). Рядом со снетом просверливали леток — отверстие для входа и выхода пчел.
Подметание и творение
Календарь бортника начинается с весны.
С марта до Николая Весеннего (22 мая, до потепления последних десятилетий после этого дня в Беларуси обычно были невозможны заморозки) надлежит подготовить борти к сезону: произвести подметание и творение. Со всем снаряжением бортник идет к своему дереву и в первую очередь осматривает, летают ли пчелы. Если пчелы летают и не видно больших повреждений, а самое важное — бортник чувствует, что беспокоить их не стоит, основная работа на том и заканчивается. Остается досмотреть местность вокруг — и лучше так, чтобы пчелы тебя не заметили.
Михаил, потомственный бортник из Лельчицкого района, смотрит за пчелами
И только когда пчел не видно, бортник достает спрятанную неподалеку с осени астрову и забирается на дерево, на самый верх. Крепит лезиво и спускается к борти. Тут сперва стучит: может, отзовутся? Если тихо — надо открыть снет и должню и посмотреть. Бывает, что только открыв борть, увидишь пчел, в таком случае заберешь старые соты, вычистишь мусор — и спускайся.
Астрова (астров) — жердь из сосны или дуба с недосеченными ветвями, которые использовали как ступеньки.
Пустую борть в первую очередь очищают от мусора, мертвых пчел и заделывают дыры: много вреда могут наделать желна (черный дятел) и куница. И только после этого можно творить — создавать привлекательные условия, чтобы прилетел и поселился рой. Для этого камеру борти натирают травой багульника, оставляют внутри пучки багульника, а также воскодавины и соты с медом. В снет втыкают короткие ветки багульника, крушины, березы и ольхи, пока весь он не станет зеленым.
Багульник (Ledum palustre) — болотная трава с выраженным одурманивающим запахом, используемая для отпугивания паразитов в сараях и пчеловодстве.
И для бортника, и для леса важно, чтобы в борти поселился рой. Для этого возникали обряды: первый мед пробовали, конечно, сидя, «чтобы пчелы садились». Весной, во время творения, под деревом расстилают полотенце и кладут на него хлеб. Лес, людей нет, но вдруг кто набредет, надо быть готовым угостить его хлебом и медом.
Традиционный «оброк» бортника во время работы с пчелами, Лельчицкий район.
После всех весенних работ бортник лишь издали наблюдал за дикими пчелами, не тревожил их без причины. Летом, как и зимой, только изготавливали колоды на следующий год и выдавливали прошлогодний воск.
В следующий раз бортник поднимался к пчелам только в конце сентября — начале октября. Причем если рой сел только в этом году, его не трогают 2—3 года. Для работы же с большими семьями разжигают дымарь, напихав его ветхой березой (парахном) или особым грибом, растущим на старых деревьях. От дыма пчелы становятся сонными и меньше кусают. Но злоупотреблять им нельзя: если пчелы слишком агрессивны, хороший бортник просто оставит их в покое.
Уже открыв борть и подсмотрев пчел, бортник надевает шляпу с сеткой и отмеряет, сколько меда можно забрать, приложив ладонь к верхнему краю должни: все, что ниже, — его. Весь мед забирают только в том случае, если пчелы по какой-то причине бросили улей.
Случалось так, что пчелы не накопили достаточно меда, и бортник видел, что семья, скорее всего, погибнет от голода. Хотя это чрезвычайно печально, в этом случае он ничего не делал: философия бортничества запрещала вмешиваться в природные порядки. В промышленном пчеловодстве так не делают — пчел в голодные годы подкармливают.
Пчелы на сотах
Закон и обычай
Уже в сборнике древнерусских правовых норм «Русская правда» (XI век), принятом при Ярославе Мудром, сыне Владимира и Рогнеды, появились статьи, регулировавшие бортную деятельность: о бортном дереве, пчеле, наказании. Например, если бы кто совершил преступление против пчел и бортничества, то должен был бы платить штраф 12 гривен (сумма, за которую можно было купить 4 лошадей, 6 коров, 24 пчелиные семьи).
Семья под бортным деревом.
Не обошли стороной пчелиный вопрос и Статуты Великого Княжества Литовского. В третьем его издании (1588 года) бортничеству посвящено 7 статей из 488. За уничтожение бортного дерева штраф тогда составлял 600 грошей, на которые можно было купить вола и трех баранов или 160 пудов ржи.
Но не хуже государственных законов пчеловодов защищало и обычное право. С давних времен считалось, что пчела — Божья тварь. Обидеть ее, убить — то же, что совершить преступление против человека: такой поступок сразу исключал преступника из общества, ставил на нем позорную печать.
На Полесье, когда заставали вора на дереве, то убирали ему астров, по которому можно слезть. Прыгай тогда с высоты — и твое счастье, если ничего себе не сломаешь.
Иногда с ворами расправлялись и более жестко. В документах зафиксированы и такие случаи: когда ловили злостного расхитителя меда, у него вытаскивали из пупа кишку и прицепляли ее к дереву.
Медовые реки
В IX—XII веках основными товарами вывоза из наших земель были воск и мед. Они попадали в страны Западной Европы и Средиземноморья. А «медовый век» бортничества пришелся на XIV—XVI столетия. Только подумайте: доходность добычи меда и воска тогда была в 7—10 раз больше вывоза леса!
Более светлый мед — из вереска, а более темный — из крушины.
Так бортничество в ВКЛ превратилось в отрасль государственного хозяйства. Пущи стали предприятиями. В 1507 и 1508 годах через 5 основных таможенных комор было вывезено 66,1 тысячи тонн меда в сотах. Даже путешественники отмечали: по краю текут медовые реки. Только обитаемых бортей, полагают они, было более миллиона. Для сравнения: сегодня на пасеках Беларуси насчитывают 200 тысяч пчелиных роев.
Даже на картушах старинных карт Великого Княжества Литовского рисуют мед — и падких на него медведей. К слову, обезопасить пчел от медведей и других вредителей: куниц, мышей, дятлов, бабочек, муравьев — должен был бортник. От медведей в землю под бортным деревом забивали острые штыри, дубовые или металлические (оспы). Также устраивали ловушки наподобие той, что показана на карте Олауса Магнуса 1539 года.
Карта шведского картографа Олауса Магнуса Carta Marina. 1539 год. WIKIMEDIA COMMONS
Видимо, в это время для большей эффективности и распространилась колода (другие названия — корень, коренек, караник, долбяк, наворотень): искусственное дупло в куске ствола дерева, которое человек сам вешает на нужную высоту.
Различают два вида колодовых ульев: стояк и лежак (лежань). Первый устанавливается перпендикулярно, второй — параллельно либо под углом относительно поверхности Земли. Обычно колоды не больше 2 метров в высоту и не меньше 0,5 метра в диаметре.
Бортная сосна (стойло), колода на высоте 9 метров, Лоевский район.
Сейчас колоду затягивают на дерево с помощью лебедки. А в старину использовали специальное колесо, до 2 метров диаметром, со спицами и длинной ступицей, на которую наматывали веревки.
Борти и колоды, с пчелами и без них, стали использоваться как ценный объект обмена. Три-четыре борти с пчелами можно было обменять на лошадь или корову. Бортное дерево стало ценным подарком и завидной составляющей приданого. Но если колода или дерево с колодой никому не было передано, а сам хозяин умер, то такую колоду, согласно обычному праву, нельзя взять для своих нужд, даже если в ней пчелы и мед. Никто не имел права за ними ухаживать, трогать. В итоге пчелы улетают, а колода портится.
Снаряжение бортника: пешни, лезива, колода, борты, тесла, воск, кожа для плетения жени-лезива, лазбени, коробец, дымарь, маска, нож-медорез, сверла. С таким «набором» бортники ходят в лес
Бортные знаки
Поскольку бортные деревья были имуществом, их нужно было обозначать и оберегать. Сегодня это почти забыто, а в старину использовали свое собственное письмо — бортное знамя, или клеймо, — высекая его на дереве на уровне глаз или выше. Это были зарубки топором или долотом в виде композиции штрихов, треугольников и других фигур.
Дубу Минтусу с Гомельщины 500 лет. На нем давно жили пчелы. Было на нем и бортное знамя.
Клеймо как знак принадлежности определенному хозяину ставили на каждое бортное дерево, а также на снаряжение бортника: лезиво, лазбень и т.д. Такие знаки становились специальной собственной подписью на важных документах и сохранились в судовых книгах. А поскольку бортные деревья передавались по наследству, то и знамена переходили от отца к сыновьям вместе с ними. Старший сын мог добавить в отцовское знамя какой-то элемент или пользоваться им как есть, а другие сыновья должны были дополнить наследственный знак. Знамена больших бортных родов были сложными, но тем не менее бортники знали их и могли прочесть.
Знамя, клеймо — имущественный знак Бортника, который ставится на бортном дереве или снаряжении.
Бортное знамя также накладывало определенные обязанности на бортника: убирать мусор, подгребать траву, вырубать кустарник и всегда заботиться, чтобы дереву рослось хорошо и никто его не портил.
Бортное знамя было на 500-летнем дубе Минтусе, что в Гомельской области. Еще одно знамя зафиксировано на старой сосне на кладбище в Вилейке, а другое, на колоде, хранится в Музее древнебелорусской культуры в Минске.
Сегодня бортники обозначают свои колоды простенькими крестиками, а на дереве, которое присмотрели под борть, зачищают кору. Другой бортник, увидев такой знак, знает, что дерево занято.
Когда мед перестал кормить
Бортничество приходило в упадок постепенно.
Сначала от того, что уменьшалась площадь лесов. Численность населения росла, человечеству требовалось больше древесины, поташа, древесного угля, посевных площадей — и вот уже вырублены европейские леса. В XVII веке последние свидетельства о бортничестве теряются на территории современной Германии, в XVIII—XIX веках исчезают последние носители традиций и практики бортничества на территории Польши.
Лезиво, или жень — веревка длиной 20—30 метров с сиденьем, на котором Бортник размещается на дереве возле колоды или борти. Веревку плели из полосок кожи лося или коровы, а также из пеньки. Короткой веревкой с полукруглым деревянным «каблуком» — лежаей — обводили ствол дерева.
В XIX веке повсеместно в Европе (в том числе в Беларуси) началось промышленное производство сахара — и это стало вторым ударом по бортничеству. Мед перестал быть основным источником сладкого, спрос на него уменьшился.
Привели к упадку бортничества и чрезмерно строгий контроль за использованием леса, и необоснованно высокие налоги.
В 1920—1930-е годы лесом было покрыто только 20% площади Беларуси (сегодня — около 40%). Далее — борьба с частной собственностью, давление на хозяев, имеющих много колод. А после уже традиции некому было передавать: произошла урбанизация, обезлюдели деревни.
А главное, пришли новые технологии, позволявшие получать больше меда с меньшими затратами времени. Пчеловоды перешли на рамочные ульи, которые позволяли заниматься пчеловодством при своих усадьбах, иметь пчел под присмотром.
Сегодня в Беларуси в лесах стоит около 10 000 колод (часть из них не имеет хозяев и не обслуживается уже на протяжении более 20—30 лет), только 1500—2000 из них заселены пчелами. А бортей — на порядок меньше.
Колода в Дудинцах под Борисовом, на раскидистой липе на опушке леса
Бортницкий промысел сохранился в основном в Гомельской и Брестской, а также Минской областях, а семей, где его секреты передают от отца к сыну, и совсем мало.
300 бортников
Люди, практикующие бортничество, объединены неписаными законами и правами. Сегодня в Беларуси не более 300 бортников, сохранивших прадедовские подходы и практики, обряды и приметы — весь нематериальный контекст.
Бортник выдалбливает борть, Лоевский район.
В старину лесному пчеловодству учили с детства, через помощь взрослым и наблюдение за работой бортника в лесу. Один бортник работать не может, у него должны быть помощники внизу. Обычно это мальчики, которые постепенно овладевают секретами изготовления колод, учатся топить воск и скручивать свечи, усваивают правила поведения в лесу, наблюдают за пчелами и слушают рассказы старших о животных, птицах и насекомых, которые любят мед. Когда уже возраст бортника не позволяет взобраться на дерево, он уступает место молодому преемнику традиции и начинает выполнять функции помощника и учителя — так промысел передается из поколения в поколение.
Защита от муравьев: обкоренный ствол смазывают дегтем или садовым варом.
Навыки изготовления орудий или колод/бортей можно передать достаточно быстро, а вот общие знания и традиции формируются десятилетиями. Ты вживаешься в них — или не вживаешься.
